Семейство Сарандинаки оставило большой след в истории Приазовья. Одним из ярких его представителей был Маргарит Федорович — суровый помещик, питающий страсть к эпистолярному жанру. Он враждовал с крестьянами и писал бесконечные жалобы во все инстанции. Зато теперь эти письма – бесценный исторический источник
Татьяна СТАЦЕНКО
Были в роду Сарандинаки и прославленные воины, и ученые, и даже народовольцы. Но сегодня наш рассказ – о Маргарите Федоровиче, одном из владельцев села Маргаритово. Благодаря этому человеку мы имеем возможность легко представить быт и нравы, царившие в наших краях в XIX веке. Труды и судьбу своего далекого предка досконально изучила потомок рода Сарандинаки Елена Высоцкая. Результаты своих изысканий опубликовала на страницах журнала «Донской временник». С ее позволения, на основе ее статьи «Павловичи и Маргаритовичи», написан этот текст.
Стихотворец
Маргарит Сарандинаки (1804 г.р.) получил превосходное образование. Он окончил Ришельевский лицей в Одессе, лучшее на то время учебное заведение юга России. После поступил в Московский университет. В Москве студент Сарандинаки не на шутку увлекся поэтическим творчеством. Редактор литературно-политического журнала «Вестник Европы» — университетский профессор М. Т. Каченовский — счел сочинения Сарандинаки достойными, и в 1828–1829 годах Маргарит Федорович опубликовал 11 стихотворений и несколько эпиграмм. Одно из них, «Развалины Пальмиры», посвящённое «памяти покойной матери М. М. С.» начиналось строками:
«Скрываясь в пурпурных волнах,
Уж солнце яркое на запад свой сходило:
Едва в багряных полосах
По горизонту гор сияние скользило…»
Окончив университет, Маргарит Сарандинаки вернулся в родные места. При разделе материнского наследства Маргариту досталось немало: 7167 десятин земли, 227 душ крестьян и средняя, недостроенная часть таганрогского подворья. Перешедшие в его собственность земли состояли из участка при селе Маргаритовке, Некрасовской пустоши и доли при деревне Марьевке. Так что человеком он был состоятельным.
В 1832 году он получил должность канцеляриста в Таганрогском градоначальстве. Чиновничьи обязанности он выполнял «с должным усердием и рвением». Через три года Таганрогу предпочел Ростов, и десять лет отдал делу народного образования. С 1843‑го по 1851‑й исполнял обязанности почетного смотрителя Ростовского уездного училища, и делал ежегодные пожертвования на его нужды. Продвигаясь в чинах, дослужился до коллежского асессора.
Лето он проводил в имении, и самолично руководил сельской страдой, въедливо вникая во все хозяйственные мелочи. Занятия литературой продолжил, но теперь из-под пера помещика Сарандинаки выходили не высокопарные вирши, а…кляузы.
Непокорные крестьяне
Маргарит Сарандинаки писал бесконечные жалобы на своих крестьян в высокие инстанции. По мнению помещика, с крестьянами ему крайне не повезло. Людьми они были строптивыми, «худо расположенными к повиновению своему владельцу». Совсем непросто стало Маргариту после Манифеста об освобождении крестьян 1861 года. Мужики, почувствовав дух свободы, стали требовать лучших земель для посевов и отлынивать от барщины. В ярмарочные дни самочинно уезжали в Кагальник, не выделяли под барские нужды повозки, не пахали «всеми своими волами» помещичью землю, «упорно отказывались идти к плугу в поле и оставались на гумне вопреки приказаниям старосты», «выкашивали самую лучшую траву в местах, оставленных для господского сенокоса». Сарандинаки утверждал, что от своеволия крестьян «беспрестанно терпел одни только убытки».
Мужикам Маргарит Федорович не доверял, и во всем видел подвох. Крестьяне, и правда, при удобном случае норовили перехитрить прижимистого помещика.
«Виновные в преступлении, причинившем кому-либо убытки, вред или обиду, сверх наказания, к коему присуждаются, обязаны вознаградить за сей вред, убыток или обиду из собственного имущества по точному о том постановлению суда», – взывал Маргарит Федорович к уездному начальству.
Маргаритовским крестьянам возмещать «убытки» было нечем. Порой они хлеба на посев не имели, и мировой посредник вынужден был выделять в посевную пору особо нуждающимся «хлеб из магазинов».
Зачинщиков и подстрекателей среди крестьян Маргарит Федорович выявлял, и приравнивал к преступникам уголовным: «Прошу ваше высокоблагородие поступать с явно и упорно неповинующимися крестьянами… по статьям уложений о наказаниях уголовных и исправительных».
Начальство часто формально относилось к призывам строгого помещика. Но Сарандинаки продолжал свою «войну»…
…Крестьянин Петр Тарасов, признанный Ростовским уездным судом «к производству тяжелых работ действительно неспособным», к искреннему возмущению Маргарита Федоровича, «…вовсе отказывался исправлять какую-либо издельную повинность в пользу помещика, отговариваясь болезнью; но болезнь эта не препятствовала ему, Петру Тарасову, отправиться в начале октября сего года [1861] на ярмарку в местечко Кагальник».
Полицейские меры результатов не давали. Кнута и розог маргаритовцы не боялись, острога не пугались. Жены, порой, оказывались строптивее мужей. Как-то раз отправил на ток Трофим Кочерга вместо себя жену Ольгу. «Когда же жена моя сказала упомянутой Ольге Кочерге то, что она не может заменить своего мужа, потому что она не может крыть то строение, которое мы поручили тому Трофиму крыть, и приказала ей возвратиться домой, то дерзкая и наглая Ольга с обыкновенным своим буйством кричала при всех на току в ответ госпоже: Не пойду, не пойду, – чем оскорбила мою жену», – писал М. Сарандинаки мировому посреднику.
Не раз Маргарит Федорович призывал сельского старосту воздействовать на крестьян и «прекращать всякое буйство и насилие в сельских обществах, оказывать помощь и защиту как самому владельцу, так и всем проживающим в имении лицам в случаях зажигательства, разбоя, грабежа».
Староста Василий Тарасов с мужиками был заодно и, к возмущению помещика, имел наглость отправиться за правдой в Ростов на мировой съезд «за 100 верст от места жительства».
До царя дошел!
По свидетельству самого Маргарита Федоровича, нервы у представителей уездной власти при встрече с ним порой сдавали: «В сентябре 1867 года мировой посредник Можневский прибыл в мой дом и, едва успев прийти, он тот час завел со мною спор. А потом, выйдя из себя от сильного гнева, он, мировой посредник, укорял меня в присутствии бывшего с ним землемера Лыкова за то, что я будто бы присвоил себе часть крестьянской усадебной земли, застроив ее моими господскими усадьбами, тогда как эти усадьбы выстроены на моей собственной земле до образования положения о крестьянах 19 дня февраля 1861 года».
Поднимая планку все выше и выше, в феврале 1871 года, Маргарит Федорович решил направить жалобу по спорному делу с крестьянами Семибалок лично государю императору Александру II. Литературное мастерство позволило ему официальный документ превратить в увлекательное повествование из 61 главы на 25(!) листах.
Нарушители закона, соседские крестьяне, по мнению Сарандинаки, вспахали и засеяли межу, разделявшую Маргаритовскую и Семибалковскую дачи. Изложение возмутивших его фактов автор перемежал собственными размышлениями, статьями закона, экскурсом в исторические документы, прямыми диалогами и сводкой погоды. В письме Маргарит Федорович безжалостно разоблачил непрофессионализм землемера, уличил его в лености и пригвоздил к стене позора за якобы имевший место сговор с управляющим Семибалок.
«1870 года июня 16 дня землемер Мурахин явился в мое имение и, посетив меня, тотчас же заговорил о невозможности измерять вышеозначенное пространство моей земли по причине низового ветра! “Я де не могу ходить, – говорил землемер, – по морю аки по суху”», – передавал в письме к императору дословный диалог Маргарит Федорович. Отказавшийся исполнять в непогоду профессиональные обязанности Мурахин потерял доверие Сарандинаки. Как ни бился землемер последующие десять дней, не смог убедить помещика в том, что обнаруженные им межевые ямы не «ложные», а «починные», и семибалковские крестьяне не запахивали разделительную межу.
Некоторое время спустя землемера поддержал Николай Маргаритович, осторожно в письме возразив отцу: «Оказалось то, что от ямы, которую вы признаете фальшивою, идет межа вплоть до обрыва горы на протяжении 149 саженей. <…> Действия землемера Мурахина во всем оказались верными».
Но суровый отец оставался при своем мнении до самой своей смерти.
А умер он скоропостижно 26 сентября 1872 года, не оставив наследникам завещания…
После его смерти вдова осуществила давнюю мечту – построила в Маргаритовке новую каменную церковь во имя Благовещения Пресвятой Богородицы.
В Маргаритовке же поселился Николай Федорович Сарандинаки. Он занялся на малой родине сельским хозяйством: выращивал кукурузу, сеял хлопок и культивировал новые прогрессивные сорта пшеницы, проса и ячменя; производил для патоки сахарный тростник. Это тот самый человек, который устроил в Маргаритово первую метеостанцию на юге России и немало способствовал народному просвещению…
