История России полна трагических эпизодов, войн и революционных преобразований, в результате которых за рубежи нашей страны эмигрировали, в общей сложности, миллионы наших бывших сограждан. Их судьбы – трагичны. Единицы нашли достойное место на чужбине. И единицы позволили себе проклинать свою Родину и свой народ. И в этом – разительное отличие эмигрантов первой волны от тех, кто покинул Россию в последние годы. Особенно — после начала СВО…
Татьяна СТАЦЕНКО
«Прощай немытая Россия, страна рабов, страна господ» – эти строки принято приписывать Михаилу Лермонтову, что спорно. Потому что Родину поэт любил. Любили ее и те, кто после октябрьской революции 1917 года и кровавой гражданской войны были вынуждены покинуть Россию…
Первая волна
1917–1924 годы. Страну покинули от 1 до 1,5 миллионов человек – дворяне, офицеры, предприниматели, духовенство, интеллигенция и ученые. Среди тех, кто уехал, было немало выдающихся представителей русской культуры: писателей, музыкантов, художников и философов. Большинство из них считали эмиграцию временной – бытовало мнение, что большевики не смогут долго удерживать власть и режим скоро падет. Однако такую точку зрения разделяли не все. Жена Ивана Бунина позднее вспоминала слова историка Михаила Ростовцева, сказанные в первый год эмиграции: «В Россию? Никогда не попадем. Здесь умрем. Не пройдет и 25 лет, как падут большевики, а может быть, и 50 – но для нас с вами, Иван Алексеевич, это вечность».
Важными центрами русской эмиграции стали София, Белград, Прага, Берлин и, конечно, Париж. На востоке белоэмигранты активно заселяли Харбин и Шанхай. Далеко не всегда судьба была благосклонна к скитальцам: многие быстро обеднели и были вынуждены заняться низкооплачиваемым и неквалифицированным трудом. Русских эмигрантов часто можно было встретить среди официантов, чернорабочих, грузчиков и таксистов.
Белоэмигранты ненавидели большевиков, составляли прожекты и заговоры с целью свержения советской власти. Но подавляющее большинство из них при всем своем желании отомстить и вернуть прежнюю жизнь и достаток, не проклинали Родину, не желали зла простым людям. Своих бывших соотечественников они считали жертвами большевистской пропаганды. Их литературные произведения проникнуты неподдельной тоской по своей стране. Своей миссией они считали сохранение российской культуры, поскольку были убеждены, что народ, оставшись без них – властителей дум, не создаст ничего путного. Они ошибались. И было немало тех, кто имел мужество ошибку свою признать.
Вторая волна
Следующий массовый исход населения из СССР был связан с событиями Великой Отечественной войны. После вторжения нацистской Германии на территорию СССР множество советских граждан по разным причинам оказались на территории Третьего рейха. В большинстве случаев, это были люди, угнанные на работы в Германию, а также военнопленные. Кроме того, после отступления немецкой армии покидали свои дома те, кто активно сотрудничал с оккупантами.
После Победы подавляющее большинство «остарбайтеров» и военнопленных благополучно вернулись домой. По официальным данным, за границей остались 130 000 человек, большая часть из которых спасалась от расплаты за измену Родине. Мало кто решился остаться в Европе. Эти люди, в конечном счете, оказались в отдаленных частях света – в США, Канаде, Австралии и странах Южной Америки.
В сравнении с первой волной эмиграции вторая оказалась намного более «тихой» и незаметной, хотя те, что осели в США и Канаде, немало потрудились в организации многочисленных пропагандистских центров, а также участвовали в диверсионной работе на территории Советского Союза.
Третья волна
1960-е – 1990 годы. В отличие от первых двух, третья волна эмиграции не была связана с войнами и социальными катаклизмами. Основным мотивом новых переселенцев стало стремление сбежать от реалий «развитого социализма» и несогласие с политикой советского государства. Некоторые отсчитывают начало новой волны от декабря 1966 года. Тогда председатель Совета Министров СССР Алексей Косыгин, находясь с визитом в Париже, заявил следующее: «Если есть семьи, разобщенные войной, которые хотели бы встретить своих родственников вне СССР или даже оставить СССР, мы сделаем все, чтобы помочь им решить эту проблему».
Однако по-настоящему масштабная эмиграция началась после того, как 24 февраля 1971 года группа евреев провела акцию протеста, отказавшись покидать приемную председателя Президиума Верховного совета СССР до тех пор, пока им не разрешат выехать в Израиль. Советское руководство пошло навстречу этим требованиям и разрешило эмиграцию. Кроме евреев, покидать советскую родину позволили этническим немцам, у которых были родственники в ФРГ, а также армянам, стремившимся воссоединиться со своими близкими в диаспорах на Западе или Ближнем Востоке. Советские граждане, не имевшие еврейских, немецких или армянских корней, также находили способы уехать. Самым очевидным из них был выгодный брак.
Выехать было непросто: от потенциальных эмигрантов требовали оплатить полученное в СССР образование. Так, выпускник МГУ должен был заплатить 12 200 рублей (при том, что средняя зарплата в стране в 1972 году равнялась 121,8 рублей в месяц).
Вместе с тем, руководство СССР, порой, принудительно вывозило своих противников за пределы страны. Такая судьба, например, постигла писателя Александра Солженицына: КГБ не стал заключать его под стражу, опасаясь, что арест нобелевского лауреата (Солженицын получил премию в 1970 году) вызовет скандал. Вместо этого в 1974 году писателя вывезли в Западную Германию.
Из-за конфликта с государством вынуждены были уехать поэт Иосиф Бродский, писатели Сергей Довлатов и Василий Аксенов, скульптор Эрнст Неизвестный.
Росло число невозвращенцев – людей, которые оказались за рубежом в деловой или туристической поездке и отказались возвращаться на Родину. Часто это были артисты, спортсмены или другие знаменитости, находившиеся на гастролях на Западе.
Всего в 1971-1980 годах СССР покинуло около 350 000 человек. Общее число эмигрантов третьей волны обычно оценивается примерно в полмиллиона человек. Часто это волну эмиграции называют «колбасной».
Стоит отметить, что писатели, оказавшиеся за рубежом, так же, как белоэмигранты, критиковали советскую власть, порой – очень талантливо. Да и было за что. Но сложно найти у них хоть одно высказывание русофобского характера. Во многих произведениях сквозит досада на то, что Запад обманул ожидания. Дефицита там, и правда, нет. Но нет и обещанной свободы.
Четвертая волна
1990 – 2000-е годы. После развала СССР в стране наступил кризис. Отсутствие работы и перспектив, активная реклама западного образа жизни, а также обретенное право выезжать за рубеж без ограничений, заставило многих покинуть страну в поисках лучшей доли.
В Германии и Израиле действовали программы по репатриации немцев и евреев. Переезд в США проходил на других основаниях: воссоединении с живущими в Штатах родственниками, получении статуса беженца или предложения о работе.
На рубеже столетий этнический компонент был уже не так заметен – за границу потянулось большое количество россиян, не принадлежавших к национальным меньшинствам.
Одной из отличительных особенностей четвертой волны стала «утечка мозгов». Страну покинуло огромное количество ученых: по утверждению президента РАН Александра Сергеева, одних только профессоров в 90-е уехало около 40 000.
Другой заметной чертой нового этапа эмиграции стал массовый отъезд женщин. Они отправлялись за границу не только в составе семей, но и в одиночку, стремясь любой ценой оказаться подальше от разрухи. Поскольку женщины почти не владели иностранными языками и в целом не осознавали реалий жизни за границей, это часто приводило к печальным последствиям.
Пятая волна
Пятая волна эмиграции символично перекликается с понятием «пятая колонна». Первые ручейки начали просачиваться за рубеж после «болотных протестов» 2012 года. Причем, участие в протестах было дополнительным козырем, позволяющим получить в «цивилизованных странах» статус беженца. До того доходили, что умышленно выводили из себя омоновцев ради эффектного фото, на котором правоохранители ведут «протестуна» в автозак. Такое фото могло послужить «пропуском» за кордон.
Мало кому из этих «беженцев» удалось устроить приемлемую жизнь за рубежом. Часть из них, понюхов «воздух свободы», вернулись домой.
После начала СВО бегство стало массовым. Уехала и самопровозглашенная «элита». И прокляла и Россию, и – ее народ. Впрочем, они и до отъезда не молчали. Вот что позволял себе говорить, находясь в страшной «тоталитарной» стране писатель, бывший поэт Дмитрий Быков:
«Разговоры о российской духовности, исключительности и суверенности означают на самом деле, что Россия – бросовая страна с безнадежным населением. Большая часть российского населения ни к чему не способна, перевоспитывать ее бессмысленно, она ничего не умеет, и работать не хочет. Российское население неэффективно. Надо дать ему возможность спокойно спиться или вымереть от старости, пичкая соответствующими зрелищами».
Возникает законный вопрос. Как так получилось, что самые обеспеченные, самые известные и обласканные властями люди возненавидели все, что связано с их Родиной? Что заставило отречься от нее?
Ответ, увы, прост. Причины две – корысть и страх. Вернее, страх, замешанный на корысти. Все эти люди просто перешли на сторону, которую считали сильной. Как Мазепа к Карлу XII. И решили во чтобы то ни стало сохранить свои капиталы.
Им не грозила смерть и тюрьма, как белоэмигрантам. Они не страдали от дефицита и цезуры, как эмигранты волны «колбасной». У них было все. И это все – им дала Россия.
Они совершили ошибку. И скоро, совсем скоро осознание ошибки заставит их говорить совсем другие слова. Но кто же им поверит?