Недавно, готовя материалы к номеру, посвященному столетию Азовского района, я вдруг подумала — ровно половина этого временного отрезка проходила на моих глазах.
Я очевидец того, как за полвека изменился наш район. Помню я и хорошие времена, и тяжелые. И решила сегодня поделиться с вами своими воспоминаниями и мыслями…
Татьяна СТАЦЕНКО
Самые яркие впечатления моего детства связаны с Азовским районом. Яркие они потому, что житель я городской, а в районе бывала короткими наездами или подолгу гостила. То есть это были не рядовые события, а самые настоящие приключения. Есть на карте района два места, которые я люблю особенно — хутор Метелев и село Александровка. Какими они были в 70-е и 80-е годы, я помню так четко, будто фильм смотрю.
Метелевка
Именно Метелевкой называли этот хутор мои родственники. В Метелевку мы каждое лето отправлялись с бабушкой Варей в гости к ее брату Виктору Митину. Называла я его дядей Витей, потому что он был намного младше бабушки — практически ровесник моего отца. Жил он на нынешней улице 50-летия Победы, но это имя она получила только в 1995 году, а как называлась до этого — не знаю.
Дядя Витя работал скотником в местном совхозе «Азовский», был ударником и даже имел высокие госнаграды. Жил зажиточно, имел машину «Жигули». Были у него большое подворье, саманный, но облицованный кирпичом просторный дом, летняя кухня. Митины держали двух коров, поросят, кроликов и огромный птичий двор — были и куры, и утки, и индюки, и гуси. И даже пасека была небольшая, и я хорошо помню, как дядя Витя, надев забавную шляпу с сеткой, возился с ульями, окуривая их «дымарем». А потом вставлял соты в медогонку и получал прозрачный ароматный мед, который мы потом ели всю зиму.
Жена дяди Вити — Валентина была дояркой. Гурт, на котором она работала, был рядом с домом — нужно было только пройти через огород и подняться на холм, где были коровники. Тетя Валя угощала меня парным молоком и сливками. Процесс изготовления сливок с помощью сепаратора казался мне в детстве каким-то волшебством.
У Виктора и Валентины было трое детей — Иван, Юрий и Галина. В пору моего детства — подростки-старшеклассники. Они помогали родителям в их обширном хозяйстве, а по вечерам бегали в клуб смотреть кино или — на танцы.
Метелев всегда был крохотным хутором. Но был там и небольшой магазин, и клуб. На моей памяти в начале 70-х сделали уличное освещение и провели водопровод, установив уличные колонки. Вероятно, воду добывали из скважины, она была техническая, пахла сероводородом, и ее использовали только для полива. Вода всегда была в Метелевке привозная, для чего в каждом дворе были построены глубокие бетонные бассейны.
Митины много трудились, но и отдохнуть умели. Из сегодняшнего дня их жизнь кажется идиллией, пасторалью. Это, конечно, искаженное восприятие. Но жили они на самом деле полнокровно, и по большому счету — счастливо.
Помню, как играли свадьбу Галины Митиной, как несли по улице украшенное лентами деревце с привязанными к ветвям курицей и петухом. Как я «продавала» невесту. Как ломились снедью столы, накрытые во дворе. Днем гуляли у Митиных, а вечером (или на следующий день) переместились на подворье жениха — Валерия Куц. Там уже были зажигательные танцы, причем, под живую музыку. И даже не под баян — выступал самый настоящий ВИА. «Королевой танцпола» была подружка Галины — бойкая девушка в кримпленовом брючном костюме, что по тем временам было очень смело.
Митины уехали из Метелева в конце 70-х. Захотели жить поближе к городу, и поселились в Кулешовке. К сожалению, после переезда в семье началась череда несчастий, что, конечно, никак с переездом не связано, просто так совпало.
Много лет я не была в Метелеве. И вот года три назад там оказалась. И, к сожалению, то, что я увидела, было более чем печально. Увы — этот степной хуторок с огромным трудом адаптируется к переменам в нашей стране. Мне кажется, он может скоро исчезнуть. Молодежь уехала. На месте гурта, где работала тетя Валя — руины. Нет и большого счастливого дома Митиных — вместо него высокий холм из самана (видимо, кирпичи разобрали для своих нужд соседи). На той улочке вообще осталось очень мало жилых подворий. Большинство пустует, превратившись в непроходимые заросли. Уличные колонки исчезли. Вода по-прежнему привозная, но, что удивительно, местные жители перестали использовать бассейны — многие дворы забиты пустыми десятилитровыми пластиковыми бутылями. Вероятно, заказать машину с бочкой питьевой воды, как это было раньше, людям накладно. В бывшем клубе — молельный дом турок-месхетинцев, которые сейчас составляют большинство населения хутора. Магазин давно не работает. Хорошо, хоть автобус из Азова в Метелев ходит регулярно. Связывает хутор с цивилизацией.
Но хутор все еще жив, хоть и пострадал сильно. И кто, знает, может его ждет возрождение. Такое же, как сейчас приходит в Александровке.
Александровка
Александровка — родина моей мамы и ее родителей. Дедушка с бабушкой переехали в Азов в 50-х годах, но в селе остались родственники и друзья, и поэтому каждая поездка в Александровку превращалась в череду визитов и застолий. Дед Коля старался проведать максимальное количество родни. Мы, конечно, везли городские гостинцы, но и возвращались с багажником, забитым всевозможной снедью.
Я помню то время, когда мы ездили в Александровку по грунтовой дороге, асфальт еще не проложили. На подъезде к селу салон автомобиля наполнялся пылью несмотря на закрытые окна. Но село было богатое, зажиточное. Хороший рынок, сельпо в центре с неплохим выбором одежды, тканей и обуви. И книжный отдел был хороший, и я там даже покупала книги, которые не могла найти в городе.
Сначала заезжали к Кулишам — бабушке Фросе и деду Алеше. Между прочим — родителям академика геолого-минералогических наук Евгения Кулиша. Бабушка Фрося была тетей моего деда — Николая Андреевича Павленко. Кем она работала, я не знаю, а вот дед Алеша был скорняком, шил шапки и шубы. Седой, всегда с добродушной улыбкой, и чаще всего немного подшофе. Бабушка Фрося была приветливой, гостеприимной женщиной. Жили Кулиши хорошо, но не так богато, как моя метелевская родня. Нас обязательно усаживали за стол. Чем кормили, уже не помню — в детстве меня обычно трудно было заставить есть, и баба Фрося говорила: «Ну, съешь хоть немножечко кислячка». Кислячком она называла кислое молоко, и было оно очень вкусным.
… Когда дед Алеша умер, бабушка Фрося уехала к сыну-академику в Киев, там и доживала свой век в престижном доме. Но похоронена она Александровке. Сын привез урну с ее прахом на Родину…
…От первых Кулишей мы перебирались ко вторым Кулишам — Александру Алексеевичу и Вере Павловне Кулиш. Они жили на той же улице, а Александр был вторым сыном бабы Фроси и деда Алеши. Помню, как поражала меня тонкая красота Веры Павловны Кулиш, и кто бы мог подумать, что эта женщина, сельский библиотекарь, будет возглавлять местный сельсовет и спасать Александровку в самые тяжелые 90-е годы…
А потом ехали мы к бабушке Шуре — родной сестре моей бабушки Нины. Ее подворье и огород всегда были в идеальном порядке. И в светлом шалеванном доме было чисто и уютно. Кружевные занавески, кружевные накидки на пирамидах подушек, полосатые половики (а позднее — «богатые» покупные «дорожки»). Баба Шура варила невероятно вкусный борщ и пекла хлеб, который мы всегда привозили домой. Его можно было есть, как лакомство. А работала она птичницей, и про ее трудовые успехи даже писала газета «Красное Приазовье». Более того, в качестве награды за труд, по заказу колхоза настоящий художник из Ростова написал ее портрет. К сожалению, судьба этого полотна неизвестна.
… Когда бабушка Шура ушла из жизни, ушел и порядок с ее подворья. Мой двоюродный дядя Женя был человеком хорошим, но следить за порядком ему было некогда. И только тогда пришло осознание, сколько кропотливого труда было вложено в этот уют да в этот огород….
Если в поездке принимала участие моя мама, мы обязательно шли к речке. Там на окраине Александровки стояла ее родная хатка-мазанка под соломенной крышей. Жили там чужие нам люди, но как-то нас пустили в дом. Он был крохотный, чистенький, с фотографиями в рамках на стенах. И мне было совершенно непонятно, как в нем когда-то умещались мои родные — четверо взрослых и двое детей.
И, напоследок, мы заезжали к дяде Вите Трипалько — второму сыну бабы Шуры. Но там уже редко задерживались надолго, — просто пора было возвращаться в Азов.
… Шли годы. Уходили навсегда родные люди. В девяностые об Александровке доносились самые мрачные слухи. После долгого перерыва попала я туда году в 2005, и не узнала село — настолько оно изменилось, обнищало. 90-е прошлись по селу ураганом, и молодые алекасндровцы предпочитали уезжать в города, потому что работы не было и перспектив, казалось бы, тоже.
Но селу удалось выжить, и сегодня оно переживает второе рождение. Украшает Александровку Преображенский храм, благоустраивается центр, капитально ремонтируется ДК, и совсем скоро будет в селе долгожданный газ. Простым жителям станет значительно комфортнее. И такая тенденция характерна для большей части Азовского района.
Вы сами оглянитесь вокруг, и удивитесь, и — порадуйтесь. Как фантастически изменилась жизнь. А какая невероятная техника нынче работает на полях — просто космические корабли какие-то, а не комбайны. И вновь хлеборобы в чести, и имеют возможность достойно зарабатывать. Люди строят добротные дома, а вот мазанки с земляным полом исчезли. Ушли в прошлое.
И вся эта новая, красивая жизнь — результат кропотливого труда селян. Тех, кто не отчаялся. Тех, кто несмотря ни на что продолжал возделывать поля, учить детей в школе, работать в клубах и библиотеках даже тогда, когда по полгода не платили зарплату. Все эти люди сохранили искру жизни, искру созидания и сумели передать ее своим потомкам, продолжателям своего дела.
И я верю, что все у нас будет хорошо. Все трудности преодолеем, все, что нужно, — построим, всех врагов — победим. Ведь нам — не впервой.
